В статье рассматриваются динамические аспекты правового сознания. Делаются выводы о том, что традиционное определение правового сознания как совокупности эмоций, идей и чувств о действующем и ранее действовавшем праве сформировалось на основе доминировавшего материалистического концепта как мировоззренческой основы познания в юриспруденции. Использование его в качестве универсального метода детерминировало изучение отдельных аспектов правосознания в качестве объекта исследовательской деятельности, существующего в виде формы отражения окружающей (юридической) действительности. В результате было сформировано определение правового сознания в статике, обусловленное анализом отдельных внешних (материализованных) признаков его проявления (экстериоризации). Имеющаяся недостаточность данных об особенностях внутренних процессов динамики правового сознания вынужденно компенсировалась изучением психических процессов и их соответствующих параметров лишь на базе интроспекции. В статье наглядно демонстрируется, что такой подход приводит к различного рода искажениям, влекущим ошибки в решении фундаментальных проблем определения феномена правового сознания, а также снижение качества практики правотворчества и правоприменения. В целях преодоления возникшего в теоретико-прикладных исследованиях пробела предлагается рассматривать правовое сознание в качестве предмета научного познания при помощи построения цельной теоретической схемы его динамики (протекания) как сложного социо-психического процесса. Для этого применяется междисциплинарный подход к изучению динамики правового сознания, на основании которого синтезируется ряд апробированных на практике данных из психологии, социологии, кибернетики. Определение правового сознания формируется на основе декомпозиции понятия на отдельные стадии правового сознания с анализом их функциональных параметров. Основными стадиями протекания правового сознания признаются восприятие предмета правого регулирования и его опосредующих правовых норм с формированием отдельных перцептивных образов, затем – соответствующая перцептивная деятельность с определенной центрацией и когнитивные процессы с возможным результатом в виде построения мыслительных схем. Ключевыми параметрами правового сознания признаются родо-видовая связь с сознанием, отсутствие дискретности, а также обусловленная реадаптацией субъекта специфическая формально-юридически детерминированная интенциональная направленность, темпоральность, когерентность и напряженность правового сознания. Причем целевая направленность, когерентность и напряженность во многом предопределены методами и содержанием правового воздействия. В качестве примеров, иллюстрирующих предложенную вниманию схему динамики правового сознания, приводятся феномены так называемой деформации правового сознания, подходы к определению субъектности и правосубъектности, структурно-содержательные аспекты правоспособности и дееспособности, параметры субъективной стороны правонарушения, проблемы профессионального правового сознания и ряд других прикладных вопросов.

Пленумом Верховного Суда РФ было принято постановление от 21 декабря 2017 г. № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки», в котором изложены важные разъяснения относительно применения норм, содержащихся в данной главе. Вместе с тем вышеуказанным постановлением разрешены далеко не все вопросы, связанные с уступкой требования. Одним из таких вопросов является определение термина «существенное значение личности кредитора» либо приблизительных критериев такого значения в контексте необходимости получения согласия последнего на уступку права. На наличие данной проблемы справедливо указывается и в научной литературе [3, c. 549–655, 688–713].

Автором рассматриваются Модельные правила европейского частного права и принципы УНИДРУА в целях поиска решения проблемы. Обращено внимание на проблему определения существенного значения кредитора для должника при уступке права требования, а также на последствия совершения уступки без согласия должника по обязательству, в котором личность кредитора имела существенное значение.

По мнению автора, личность кредитора признается для должника существенной, когда имеющаяся между должником и кредитором связь возникла в результате заключения сделки, обладающей личнодоверительным характером, либо если связь возникла при заключении иных сделок в случае, когда разрыв связи при совершении уступки права влечет или может повлечь значительное лишение для должника того, на что он был вправе рассчитывать при заключении сделки с кредитором.

Кроме того, рассмотрены ситуации, являющиеся исключением из презумпции отсутствия существенного значения личности кредитора для уступки прав требования по денежным обязательствам.

Автором также указывается, что последствием совершения сделки по уступке права без согласия должника в контексте п. 2 ст. 388 ГК РФ является ничтожность сделки на основании п. 2 ст. 168 ГК РФ.

В статье анализируются проблемы правового регулирования социального обслуживания, возникающие в связи с использованием в законодательстве о социальном обслуживании частноправовых начал (договорные конструкции, привлечение негосударственных поставщиков социальных услуг, внедрение конкурентных начал и др.). С 1 января 2015 г. вступил в силу Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. № 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации», внесший существенные изменения в систему социального обслуживания. В данном нормативном правовом акте был реализован комплекс законодательных новелл, направленных на преодоление кризисной ситуации в социальном обслуживании. Предполагалось, что обеспечение конкурентной среды, в том числе за счет предоставления социальных услуг на договорной основе, повысит их качество, а привлечение негосударственных организаций решит проблему доступности социального обслуживания. Однако анализ положений действующего федерального законодательства и законодательства субъектов Российской Федерации выявил отдельные проблемы правового регулирования, препятствующие достижению поставленных целей (нарушение преемственности законодательства, использование отдельных частноправовых элементов правового регулирования при регулировании публично-правовых отношений и др.). По результатам проведенного исследования автором делается вывод о том, что поставленные перед законодателем цели не были достигнуты в полной мере. Привлечение негосударственных поставщиков социального обслуживания не решило проблему доступности социального обслуживания. При этом на федеральном и региональном уровнях создано правовое пространство для «делегирования» отдельных государственных функций частным организациям, эффективность деятельности которых вызывает объективные сомнения. Использование некоторых частноправовых элементов правового регулирования (например, юридической конструкции «договор») не служит целям обеспечения гарантированности социального обслуживания, а влечет дальнейшую «коммерциализацию» отношений в сфере социального обслуживания. В статье также исследуется опыт использования в отдельных субъектах Российской Федерации так называемых стационарозамещающих технологий (создание приемных семей для инвалидов и одиноко проживающих граждан). Автор приходит к заключению, что стационарозамещающие технологии вряд ли можно считать реально эффективным средством решения проблемы доступности социального обслуживания ввиду низкого уровня получаемой платы за осуществление ухода за одинокими гражданами и (или) инвалидами.

В настоящее время жилищно-коммунальное хозяйство как специфическая форма социально- экономических отношений наиболее подвержена преступному воздействию. Автор статьи рассмат ривает коррупционные преступления в сфере жилищно-коммунального хозяйства (ЖКХ) с точки зрения общественной опасности. Коррупция как социально-правовое явление продолжает оставаться опасным фактором на пути развития жилищно-коммунальной сферы. В статье обращено внимание на системный характер коррупционных преступлений в сфере ЖКХ. Отмечается, что большинство преступлений в жилищно- коммунальной сфере стабильно остается коррупционными и совершается должностными лицами, а также лицами, выполняющими организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции на предприятиях жилищно-коммунального хозяйства. Преступники адаптировались к новой системе функционирования жилищно-коммунального хозяйства и формам контроля за ее деятельностью. Они стали чаще привлекать в свои преступные схемы бухгалтеров предприятия, родственников и других приближенных лиц, формируя тем самым устойчивую преступную группу, в которой все ролтщательно распределены и продуманы. Автором проводится анализ судебной практики по делам коррупционной направленности в сфере жилищно-коммунального хозяйства. Показаны наиболее типичные способы совершения преступлений в рассматриваемой сфере. Уделяется внимание нарушениям, связанным с переселением граждан из аварийного жилья. Исследуется вопрос организации естественных монополий в нашей стране, которые снижают эффективность действующих мер государственного контроля и которые непосредственным образом оказывают влияние на рост коррупционных преступлений. Акцентируется внимание на намеренном запутывании прав собственности ресурсоснабжающих организаций и выводе доходов в офшорные зоны. Отмечаются факторы, которые способствуют росту коррупционных преступлений в данной отрасли. На основе проведенного исследования автором делается вывод, что общественная опасность коррупционных преступлений в сфере жилищно-коммунального хозяйства обусловливается высокой организованностью, корыстной вовлеченностью чиновников в перераспределение денежных средств в свою пользу, а также запутанностью схем и способов вывода денежных средств из предприятий жилищно-коммунального хозяйства.

Авторы рассматривают теоретические и прикладные проблемы предотвращения незаконного оборота наркотиков и психотропных веществ в Венгрии в правовом и криминологическом аспектах. Актуальность исследования определяется тем фактом, что Третья стратегия Венгрии в области наркотиков истекает в 2020 году (2013–2020 годы), поэтому необходимо разработать новую стратегию, но пока неизвестно, какие руководящие принципы она будет иметь, какие приоритеты предложат установить в ней.

Данное исследование проводилось с целью рассмотрения правовой базы для предотвращения незаконного оборота наркотиков и психотропных веществ и проблемы ее улучшения в Венгрии. Для достижения цели авторы проанализировали статистику употребления наркотиков, виды и количество наркотиков, изъятых правоохранительными органами за последние пять лет. Авторы описывают наркоситуацию, территориальные особенности употребления наркотиков и многоуровневую систему мер по противодействию незаконному обороту наркотиков и психотропных веществ на национальном уровне. Особое внимание авторы уделяют возрастным и гендерным характеристикам употребления наркотиков, что позволяет выявить наиболее уязвимые группы, которые должны поддерживаться государственными профилактическими программами. Авторы также проанализировали данные о смертности от употребления наркотиков и пришли к выводу, что с 2010 года причинами, в основном, являлись метадон и другие неопиатные препараты.

По результатам исследования были обобщены текущие тенденции употребления наркотиков в Венгрии. Полученные результаты важны для разработки стратегии борьбы с наркотиками и совершенствования законодательства, а также для предупреждения правоохранительных органов как Венгрии, так и других европейских стран.

В ноябре 2019 г. мировая юридическая общественность широко отметила 125-летие профессора М. С. Строговича, по оценкам научных соратников, коллег и учеников, – ученого, «опередившего время».

В настоящей статье проводится ретроспективно-сравнительный анализ позиций М. С. Строговича, его соратников по отдельным проблемам отечественного уголовного судопроизводства, в частности досудебной его фазы, в контексте непосредственного влияния научного достояния ученого на развитие современного уголовно-процессуального права. Автору статьи особо интересны взгляды ученого и его участие в обсуждении вопросов, связанных с определением сущности и назначения предварительного расследования, реализацией функций предварительного расследования в соотношении с уголовным преследованием, проблемами реализации принципов презумпции невиновности и состязательности в досудебном производстве по уголовным делам и, наконец, общей организацией «расследовательского дела» в современной России.

М. С. Строгович последовательно придерживался идеи о необходимости развития и укрепления процессуальных гарантий прав личности, гарантий правосудия и это прослеживается в настоящей статье. Так, определяя сущность уголовного процесса как системы действий соответствующих должностных лиц и возникающих в связи с этими процессуальных правоотношений, что само по себе было серьезным «научным мужеством» тех лет, М. С. Строгович особо отстаивал положение, согласно которому все участники уголовного процесса являются субъектами предоставленных им прав и возложенных на них обязанностей, их недопустимо считать объектами односторонних властных полномочий должностных лиц. Данная идея стала широко распространенной и общепризнанной как базовое определение отечественного (советского и российского) уголовного процесса.

В статье анализируются научные шаги М. С. Строговича по концептуальному повороту от революционно-радикальных представлений о построении уголовного судопроизводства к его классическим канонам и традициям русского уголовного процесса, на основании чего делается вывод о непременном использовании наследия ученого в современной отечественной процессуалистике.

Проведенное в статье исследование наследия М. С. Строговича в полной мере позволит по-новому переосмыслить современную систему уголовного судопроизводства, может использоваться в качестве своеобразного ключа к поиску решения правотворческих и правоприменительных проблем для дальнейшего развития отечественной науки уголовно-процессуального права.

Современные возможности компьютеров вернули интерес к технологиям искусственного интеллекта. Частным направлением применения этих технологий является распознавание образов, которое может быть применено к традиционной криминалистической задаче – определению признаков подлога (имитации) подписи. Результаты такой имитации бывают трех типов: автоподлог, простые и квалифицированные подлоги. В рамках данного исследования рассматриваются именно квалифицированные подлоги. Описываются онлайновый и офлайновый подходы к исследованию подписей и иного почеркового материала. Разрабатываемая система искусственного интеллекта на основе искусственной нейронной сети относится к офлайновому типу распознавания подписей, т. е. она ориентирована на работу исключительно с последствиями выполнения подписи – ее графическим изображением. Излагаются содержание и принципы формирования гипотезы для разработки системы искусственного интеллекта при сочетании гуманитарного (юридического) знания с естественно-техническим. На первоначальном этапе исследования для создания экспериментально-прикладной системы искусственного интеллекта на основе искусственной нейронной сети, ориентированной на определение подлога подписи, было проведено анкетирование 127 человек в целях выявления способности человека обнаруживать подложные подписи. Было установлено, что в экспериментальных условиях вероятность корректного определения оригинальности или подложности подписи для респондента составляет в среднем 69,29 %. Это значение может использоваться как пороговое для выявления эффективности разрабатываемой системы искусственного интеллекта. В процессе подготовки датасета (массива для обучения и верификации его результатов) системы в части подложных подписей, были установлены некоторые криминалистически значимые особенности, проявляющиеся при имитации подписи, связанные с психологическими и анатомическими особенностями лица, выполняющего подлог, как уже известные криминалистической науке, так и новые. Подчеркивается, что совместная разработка систем искусственного интеллекта методами компьютерных наук и криминалистики способна генерировать дополнительные результаты, которые могут оказаться полезными за рамками поставленных задач исследования.

В силу специфики преступлений, совершаемых в сети Интернет, и необходимости привлечения к участию в уголовном судопроизводстве сведущих лиц, обладающих специальными знаниями в области информационно-вычислительных технологий и информационно-вычислительной техники, назначение компьютерно-технических экспертиз актуально при расследовании большинства сетевых преступлений. Электронная (цифровая) информация, являющаяся предметом преступного посягательства или средством совершения общественно опасного деяния в сети Интернет, может быть правильно собрана, осмотрена и исследована только специалистами либо при их содействии.

В научных исследованиях, посвященных компьютерно-технической экспертизе, определение ее понятия не сформулировано, отличительные особенности данного вида экспертиз проанализированы исключительно через описание специфических объектов таких экспертиз. В статье обосновывается, что наименование «компьютерно-техническая экспертиза» выступает самым оптимальным термином, семантически объединяющим исследование как самого устройства, т. е. аппаратного обеспечения, так и его составляющих, а также системного программного обеспечения, информационных данных, включающих различные виды текстовых и графических документов.

В основе проблем осуществления судебных компьютерно-технических экспертиз лежат причины объективного и субъективного характера. Не зависящие от профессиональной компетентности эксперта проблемы (объективные) проявляются еще до начала производства рассматриваемого вида экспертиз. Например, несоблюдение требований уголовно-процессуальной формы при собирании в ходе следственных действий электронных документов или компьютерной техники препятствует возможности подготовки экспертом достоверного и допустимого заключения. Важно также учитывать постоянное совершенствование применяемых в преступной деятельности программно-аппаратных средств, что неизбежно вызывает необходимость модификации и оптимизации методик проведения экспертиз.

В статье определяются понятие, принципы судебной компьютерно-технической экспертизы, ее виды, объекты исследования и возможности при расследовании и раскрытии преступлений. Практически любое обращение с компьютерной информацией нуждается в использовании специальных знаний. Поэтому авторы подчеркивают возможности судебной компьютерно-технической экспертизы при решении ею диагностических и идентификационных задач, анализируют проблемы назначения и производства компьютерно-технической экспертизы.

Слово «отписка» давно и прочно вошло в обиход российских граждан, однако указанное социальное явление до настоящего времени практически не изучалось в юридической науке. В представленной статье автор постарался восполнить данный пробел и проанализировать характер отписок современных российских чиновников, провести их классификацию, а также выявить причины и условиях, их детерминирующие.

При подготовке статьи использовались методы формальной логики – сравнение, описание, классификация, анализ, синтез и др., которые позволили охарактеризовать существующую систему рассмотрения обращений граждан с позиции ее нормативного содержания. Из числа частнонаучных методов использованы формально-юридический метод, применявшийся при анализе норм законодательства о рассмотрении обращений; логико-юридический, посредством которого исследовано содержание юридических норм применительно к рассматриваемой проблеме; конкретно-социологический, использовавшийся при анализе статистических данных, относящихся к проблематике исследования.

Автором предложена классификация отписок в зависимости от их содержания, мотива составления, круга субъектов, а также степени кратности. Отдельно в статье анализируются формальные малосодержательные ответы, направленные из вышестоящих и надзорных органов в случае обращения к ним заявителя уже после получения ответа из другого органа власти и в случае несогласия с ним. На примере конкретных отписок разбираются варианты уклонения от проведения проверок должностных лиц правоохранительных органов.

В качестве причин формального отношения к обязанности по всестороннему и объективному рассмотрению обращений автор приводит корпоративные правила поведения, желание избавиться от работы, «отстаивание чести мундира», излишнее засекречивание деятельности, а также безнаказанность готовившего ответ должностного лица.

Принимаемые меры по недопущению нарушений прав граждан в сфере рассмотрения их обращений, в частности, введение в КоАП РФ ст. 5.59, не сняло актуальности рассматриваемой проблемы. Как правило, наказание по указанной статье происходят ввиду нарушения сроков рассмотрения обращений либо в случае уклонения от дачи ответа на обращения, но при этом полнота и смысловая нагрузка самого ответа не изучаются. Автором вносятся некоторые предложения по повышению эффективности взаимодействия человека и органов власти.

Предметом исследования в данной работе являются административно-деликтные правоотношения и термины, связанные с этой разновидностью правоотношений. Цель исследования заключается в анализе сущности деликтов и административных деликтов. Констатируется, что употребление термина “delictum” прошло определенную эволюцию от частноправового термина в значении “delicta private” до термина, который может употребляться как в значении “delicta private”, так и в значении “delicta publica”. Делается вывод, что термин «деликт» может употребляться в публичных правоотношениях, а в административных правоотношениях возможно употребление термина «административный деликт». Расширение круга исследуемых административно-деликтных правоотношений влечет изменение сущностных характеристик административных деликтов, а также создает предпосылки для формирования административно-деликтной подсистемы предупреждения правонарушений, как элемента общей системы профилактики правонарушений в Российской Федерации. В этом случае ответственность должна будет называться административно-деликтной, которая, по сути, будет включать административную и административно-дисциплинарную ответственность. В зависимости от характера административного деликта могут быть выделены административное правонарушение и административный проступок. Сущностные характеристики административного правонарушения должны быть оставлены без изменения, а к административным проступкам необходимо отнести те деяния, которые сейчас являются административно-дисциплинарными проступками. При таком делении административных деликтов возможно осуществить кодификацию административно-деликтного законодательства, т. е. создание Административно-деликтного кодекса Российской Федерации. Автор предполагает, что процессуальные виды правонарушений будут относиться к административным деликтам. Сделана попытка разграничить материальные правоотношения в административном праве и административно-процессуальные правоотношения. Делается вывод о том, что нельзя смешивать административно-деликтные правоотношения (как вид материальных) с деликтно-процессуальными правоотношениями. Деликтно-процессуальные правоотношения являются составной часть административно-процессуальных правоотношений, а административно-деликтное производство выступает составной частью административного процесса.

В статье проведен сравнительный анализ административно-правовых норм Российской Федерации и Финляндии, регулирующих участие граждан в охране общественного порядка. Актуальность выбранной темы определяется тем, что правозащитная деятельность правоохранительных органов, их значение в сфере охраны общественного правопорядка, обеспечения личной и общественной безопасности часто носит непродуктивный характер, особенно в условиях мирового экономического кризиса, при котором для охраны прав и свобод человека и поддержания общественного правопорядка функционирования одних только правоохранительных структур, очевидно, недостаточно. Известно, что общественная напряженность в государстве (в том числе в России и Финляндии) значительно усиливается в условиях чрезвычайных ситуаций: во время техногенных катастроф, эпидемий, социальных кризисов, террористической деятельности. В условиях появления такого рода ситуаций существование общественных организаций, деятельность которых гарантирует охрану общественного правопорядка, устранение негативных последствий ситуаций чрезвычайного характера, крайне необходима. Автором рассматривается понятие общественного порядка, раскрываются его сущность и содержание. Формулируется дефиниция термина «охрана общественного порядка». Определяется нормативно-правовое регулирование участия граждан в охране общественного порядка в Российской Федерации и Финляндии, выделяются общие и сходные черты такого регулирования, подробно анализируются основные нормативные правовые акты. По мнению автора, жесткая централизация, а также отсутствие надлежащего взаимодействия правоохранительных органов с обществом – одна из ключевых проблем обеспечения общественного порядка правоохранительной системы России и Финляндии. Рассматривается вопрос о добровольных народных дружинах, функционирующих в обеих названных странах. Обращается внимание на их специфику. Автором делается вывод, что в настоящее время и для России, и для Финляндии представляет сложность вопрос о защите граждан, принимающих участие в охране общественного порядка. Можно констатировать, что в сравнении с Российской Федерацией в Финляндии предоставляется гораздо меньший объем гарантий такой защиты.

В статье исследуется вопрос административной ответственности арендатора и арендо дателя за нарушения требований пожарной безопасности в существующем правовом режиме аренды зданий (помещений). Обосновывается актуальность исследуемого вопроса, исходя, в первую очередь, из сложившейся противоречивой судебной практики. Анализируются нормативные правовые акты Российской Федерации, регулирующие арендные правоотношения и административную ответственность за нарушение требований пожарной безопасности, рассматриваются конкретные правоприменительные акты, в том числе Конституционного и Верховного Суда Российской Федерации, исследуются публикации зарубежных авторов по сходной проблематике. Подвергается критике позиция ряда судебных органов власти о невозможности изменения публичных обязанностей сторон по выполнению установленных законодательством Российской Федерации требований пожарной безопасности договором аренды который регулирует только их гражданско-правовые обязанности. В исследовании выявлены характерные черты договора аренды, такие как: непосредственная передача вещи во временное владение и пользование или во временное пользование; временный характер соглашения сторон; концессуальность договора. Рассмотрена предложенная рядом авторов, классификация требований пожарной безопасности на капитальные (конструктивные) и режимные (эксплуатационные, функциональные) и предлагаемые ими определения данным терминам, по результатам чего сделан вывод об их искусственности и некорректности. Разработана авторская, основанная на нормах права, дихотомическая классификация и соответствующая терминология. Обоснована возможность классифицировать все требования пожарной безопасности на требования социального и технического характера. Требованиями социального характера предложено считать совокупность правовых норм, устанавливающих правила поведения людей, порядок организации производства и (или) содержания территорий, зданий, сооружений, помещений организаций в целях обеспечения пожарной безопасности. К требованиям технического характера следует отнести совокупность правовых норм, направленных на защиту людей и имущества от воздействия опасных факторов пожара, непосредственно связанных с конструктивными объемно-планировочными особенностями помещений, зданий, установленного в нем технологического оборудования, инженерных систем. Сформулирован следующий концептуальный тезис – арендодатель обязан выполнять за свой счет требования пожарной безопасности технического характера, установленные для переданного в аренду имущества, а арендатор – поддерживать имущество в исправном состоянии, нести расходы на его содержание и выполнять требования пожарной безопасности социального характера, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором аренды. Автором предложено отразить вопрос разграничения административной ответственности между арендатором и арендодателем на уровне Верховного Суда Российской Федерации в очередном обзоре судебной практики.