Статья посвящена проекту введения земского самоуправления в губерниях и областях Восточной Сибири, разработанному царским правительством в 1916–1917 гг. Источниковой базой исследования являются документы Российского государственного исторического архива, часть из которых впервые вводится в научный оборот. На основании сравнительного анализа концепции реформы, предложенной представителями высшей восточносибирской бюрократии, и законопроекта, разработанного Министерством внутренних дел, делается вывод о существовании двух прямо противоположных подходов к осуществлению преобразований. Подчеркивается, что региональные власти уделяли большее внимание географическим, демографическим и социально-экономическим особенностям Восточной Сибири, тогда как центральные – общей логике построения системы местного управления и самоуправления, а также ее соответствию господствовавшим на тот момент теоретическим принципам муниципального права. Исследование правительственного законопроекта об управлении земским хозяйством в губерниях Енисейской и Иркутской и в Якутской области показало, что он представлял собой попытку адаптации Земского положения 1890 г. к условиям одной из окраин Империи, специфика которых заключалась в отсутствии дворянских учреждений и слабом развитии частной собственности на землю. Посредством формально-юридического анализа были выявлены как сильные (децентрализация местного самоуправления, передача земским учреждениям инфраструктуры Переселенческого управления), так и слабые (малопригодная для региона избирательная система с высокими имущественными цензами, ограничение компетенции земского самоуправления) стороны предложенной правительством реформы. Рассмотрение же законопроекта о введении земства в Иркутском генерал-губернаторстве в контексте иных правительственных проектов реформ земского самоуправления 1906–1917 гг., предполагавших как внесение существенных изменений в Земское положение, так и его распространение на «неземские» регионы, позволило выявить воззрения на природу и должную организацию местного самоуправления, преобладающие в среде высшей бюрократии начала ХХ в. Это в свою очередь дает возможность лучше понять внутреннюю логику ее правотворческой деятельности и, как следствие, пределы реформаторского потенциала дореволюционного правительства.

Статья посвящена сравнительному анализу взглядов основных сторонников права на достойное существование в отечественной мысли и призвана критически осмыслить указанные взгляды, тем самым внести вклад в существующие в современной российской науке исследования вопроса о том, существует ли право на достойное существование и в чем именно оно состоит. С этой целью исследуются взгляды дореволюционных мыслителей В. С. Соловьева, П. И. Новгородцева, И. А. Покровского, Б. А. Кистяковского и С. И. Гессена на рассматриваемую проблему, выявляется их генезис. Сравнительный анализ данных взглядов демонстрирует наличие ключевых разногласий по следующим вопросам: 1) следует ли признавать только право на существование как таковое (Покровский) или право именно на достойное существование (Новгородцев); 2) должно ли право на достойное существование оставаться моральным правом (Соловьев) или также позитивным правом (Кистяковский); 3) подразумевает ли право на достойное существование переход от капитализма к социализму (Кистяковский) или нет (Новгородцев). Названными мыслителями не разрешен ряд принципиальных вопросов, необходимых для обоснования любого субъективного права (морального или позитивного), при этом зависимость предложенных обоснований от социально-экономического контекста не позволяет назвать право на достойное существование в качестве естественного, безусловного и неотчуждаемого. В целях разрешения указанных проблем автор обращается к западной философско-правовой традиции. Демонстрируется, что существующие на Западе попытки отыскать моральные основания прав человека тесно связаны со стремлением обеспечить каждому человеку некоторый достойный уровень существования. Попытка найти общее обоснование для прав человека как первого, так и второго поколения, выливается в то, что проблемы, с которыми сталкиваются попытки обоснования права на достойное существование, распространяются на обоснование прав человека в целом. В качестве одного из способов решения вышеуказанных сложностей предлагается рассмотрение социально-экономических прав лишь как средства, обеспечивающего права личные и политические, а не как средства обеспечения некоторого «достойного» существования. Но в этом случае право на достойное существование вряд ли получится отнести к категории универсальных прав человека.

В статье анализируются роль и значение действующей Конституции Российской Федерации. Рассматриваются ее достоинства и выделяются как заложенные изначально, так и образовавшиеся в ходе развития и конструкционных реформ недостатки. Обобщаются накопившиеся за тридцатилетний период ее действия проблемы, связанные с необходимостью реформирования и модернизации ее норм в целях совершенствования конституционного права и законодательства. Обращается внимание на то, что содержательной и конструктивной критике Конституция Российской Федерации начала подвергаться с момента ее принятия как документа переходного периода. Отмечается, что развитие и совершенствование национального конституционного законодательства невозможно без опоры на прогрессивный международный опыт и без учета сохранения общественных принципов и традиционных ценностей ее многонационального народа. Резюмируется, что нормы Конституции Российской Федерации служат неотъемлемым элементом национальной безопасности страны, правовым гарантом сохранения государственного суверенитета, независимой внутренней и внешней политики, национальной и конституционной идентичности. Целью настоящего исследования является обоснование необходимости глубокой модернизации Конституции Российской Федерации, формулирование конкретных рекомендаций и предложений Федеральному законодателю по устранению имеющихся пробелов и противоречий в ее правом регулировании. Анализ динамики изменений и дополнений действующей Конституции Российской Федерации, выявленных в ходе конституционных реформ 2014 и 2020 гг., и серьезных недостатков в содержании ряда положений главы 1 и 2, являющихся неизменными, предопределяют необходимость дальнейшего реформирования не только конституционных механизмов регулирования функционирования государственного аппарата, ну и всех ветвей государственной власти России. Для достижения цели исследования автор опирался на современные методы познания, выявленные и разработанные юридической наукой и апробированные практикой. Методологической основой исследования послужило материалистическое понимание основных законов развития государства и общества и концептуального анализа правовой действительности, что позволило рассмотреть и раскрыть проблематику категориального понимания конституционного права и конституционного законодательства комплексно, в неразрывном единстве с другими правовыми явлениями и категориями. В ходе исследования были использованы частнонаучные и специальные методы познания: формально-логические, исторические, анализа и синтеза, абстрагирования и моделирования и др.

В статье отмечается, что особенностями административно-процессуальных правоотношений являются не только основания их возникновения, но содержание и субъекты. Рассматривая содержание административно-процессуальных правоотношений, следует обратить внимание на характер и сущность административного процесса как правоприменительной деятельности. Одной из отличительных черт административно-процессуальных правоотношений как разновидности правоприменительных в публичной сфере является то, что одним из субъектов всегда будет лицо, обладающее не просто процессуальными, но и властными полномочиями по отношению к другим участникам административного процесса. Поэтому такие отношения будут носить публично-властный характер, а властный субъект в административно-процессуальных правоотношениях выражает не свои субъективные права и обязанности, а интересы государства и общества. Отмечается также, что в основе административно-процессуальной деятельности как вида юридической деятельности лежит совершение административно-процессуальных действий, а не процедур, как предполагают многие ученые-процессуалисты. В связи с этим обращается внимание на то, что в основе любой правоприменительной деятельности лежит совершение юридически значимых действий, в результате которых наступают юридические последствия. При этом процедура не может быть положена в основу юридического процесса, так как она сама состоит из действий. Следовательно, деление процедуры на материальную и процессуальную является ошибкой. В работе делается предположение, что отнесение производства по подготовке, принятию и изданию нормативных правовых актов к административному процессу является спорным, поскольку данный вид производства значительно отличается от всех других административных производств и по целям, и по стадиям, и по видам решений, принимаемых в рамках указанного вида процессуальной деятельности. Однако оно имеет процессуальный характер, но вместе с законотворческим процессом скорее всего должно быть объединено в нормотворческом процессе, нежели быть включенным в систему административного процесса. Методологической основой статьи послужили диалектические, формально-логические методы, формально-юридический метод и метод толкования права.

Предметом данного научного исследования выступают положения действующего законодательства РФ, регламентирующие порядок организации и проведения электронных торгов, а также материалы правоприменительной практики, иллюстрирующие проблемы доказывания технического сбоя в ходе проведении. Цель научного исследования заключается в выявлении проблем доказывания технического сбоя при проведении электронных торгов при реализации прав на государственное и муниципальное имущество, а также определении потенциальных путей их решения. Данное научное исследование проведено посредством использования следующих методов научного познания: общетеоретические (синтез, анализ, обобщение, дедукция и пр.), общенаучные (системно-структурный) и частнонаучные (сравнительно-правовой, формально-юридический). Так, с использованием названных методов проанализирована специфика электронных торгов, ответственность оператора электронной площадки и технический сбой при проведении электронных торгов как обстоятельство, подлежащее доказыванию. Было установлено, что ключевой отличительной чертой электронных торгов является наличие дополнительного участника – оператора электронной площадки – и самой электронной площадки как места проведения электронных торгов. Именно оператор электронной площадки несет ответственность в случае возникновения на ней различных технических сбоев. По итогам проведения научного исследования автор пришел к выводу, что основными доказательствами технического сбоя при проведении электронных торгов являются скриншоты (снимки экрана), а также видеозаписи, которые при этом также должны отвечать ряду требований. В частности, они должны явно свидетельствовать о наличии технического сбоя (на экране должна быть зафиксирована программная или техническая ошибка, имеющая отношение непосредственно к электронной площадке, на которой проводятся электронные торги); иллюстрировать работоспособность программных и технических средств самого истца, включая надлежащее интернетсоединение (как правило, заявитель/истец должен показать, что установить интернет-соединение не удается именно с электронной площадкой при одновременном функционировании любых других интернет-страниц); быть надлежащего качества и позволять определить дату и время, когда были сделаны соответствующие скриншоты либо снята соответствующая видеозапись.

Предмет исследования составляют правоотношения, возникающие между гражданами и должностными лицами оперативных подразделений государственных органов. Оперативно-розыскная деятельность, как правило, осуществляется негласно, поэтому включение адвоката в негласный оперативно-розыскной процесс и оказание квалифицированной юридической помощи лицу, в отношении которого проводятся негласные оперативно-розыскные мероприятия, невозможны, так как противоречат самой сущности оперативно-розыскной деятельности, носящей тайный, конспиративный характер. В то же время, в ходе проведения изначально негласных оперативно-розыскных мероприятий оперативные сотрудники, собрав необходимые материалы и информацию, раскрывают свою принадлежность к правоохранительным органам и осуществляют задержание заподозренного лица. Цель исследования заключается в определении механизма обеспечения права на квалифицированную юридическую помощь лица, в отношении которого оперативные сотрудники осуществляют действия принудительного характера. Начиная с момента трансформации негласных оперативно-розыскных мероприятий в гласные, права и свободы лица, в отношении которого данные мероприятия проводились, могут быть ограничены и у него появляется потребность воспользоваться конституционным правом на получение квалифицированной юридической помощи адвоката. Выводы исследования. На завершающей стадии проведения проверочной закупки, оперативного внедрения, контролируемой поставки и оперативного эксперимента в случае принятия решения о расшифровке и гласной фиксации оперативно-розыскных результатов оперативные сотрудники осуществляют действия, ограничивающие права и свободы заподозренных в совершении преступления лиц. В частности, кратковременно ограничиваются: право на свободу передвижения; право пользоваться средствами связи; право на неприкосновенность жилища; право пользоваться и распоряжаться своим имуществом (зданиями, сооружениями, участками местности и транспортными средствами), в том числе находящимися при них предметами, веществами и документами. Задержание заподозренного лица, его личный досмотр и осмотр места проведения оперативно-розыскных мероприятий представляют собой составные и неотъемлемые элементы того оперативно-розыскного мероприятия, которое изначально проводилось негласно, а затем трансформировалось в гласную форму. В связи с этим все полученные результаты должны рассматриваться в совокупности и оцениваться как единый результат конкретного оперативно-розыскного мероприятия и оформляться оперативным сотрудником единым протоколом этого оперативно-розыскного мероприятия. С момента ограничения должностными лицами оперативных подразделений права на личную неприкосновенность, на свободу передвижения, иных конституционных прав и свобод, заподозренному лицу должна быть предоставлена возможность реализовать свое право на квалифицированную юридическую помощь (ст. 48 Конституции РФ). Оперативные сотрудники обязаны уведомить адвоката заподозренного лица и обеспечить его допуск к месту проведения оперативно-розыскного мероприятия. Адвокат имеет право присутствовать на любой стадии гласной фиксации результатов оперативно-розыскного мероприятия и в рамках оказания юридической помощи требовать соблюдения законности и внесения своих замечаний в протокол.

В работе рассматриваются вопросы установления уголовно-правовой ответственности за действия, связанные с уничтожением, незаконной добычей и оборотом особо ценных, редких и подлежащих охране объектов растительного мира. Приводятся данные официальной статистики о количестве совершаемых преступных деяний в области природопользования и охраны окружающей среды, наглядно отражающие состояние уголовно-правовой охраны и защиты объектов растительного мира. Автором в целях обоснования причин криминализации деяний, связанных с уничтожением, незаконным оборотом и добычей редких видов растений и грибов, приводятся конкретные примеры, демонстрирующие нарушение законодательства в области охраны объектов растительного мира. Проводится анализ действующего уголовного закона (в частности гл. 26 «Экологические преступления») на предмет выявления эффективности существующих мер в области уголовно-правовой защиты и охраны особо ценных и редких объектов растительного мира. На основе анализа данных судебной статистики установлено, что действующие нормы уголовного закона в части охраны объектов растительного мира (ст. 259 УК РФ) являются неэффективными и в большей части неработающими. Для повышения эффективности охраны и защиты особо ценных объектов растительного мира необходимо вводить новые правовые механизмы в целях сохранения и поддержания уникального биологического разнообразия в России. Дается характеристика состава преступления, ответственность за которое предусмотрена ст. 2601 УК РФ «Умышленные уничтожение или повреждение, а равно незаконные добыча, сбор и оборот особо ценных растений и грибов, принадлежащих к видам, занесенным в Красную книгу РФ и (или) охраняемым международными договорами РФ». Особо отмечается, что с введением в действие ст. 2601 УК РФ законодателем унифицирован подход к уголовно-правовой охране и защите объектов как животного мира, так и растительного мира, принадлежащих к видам, занесенным в Красную книгу РФ и (или) охраняемым международными договорами РФ. Составы уголовных преступлений, ответственность за которые установлена ст. 2601 УК РФ (а также санкции за них), сконструированы по аналогии со ст. 2581 УК РФ. Делается вывод о целесообразности и необходимости криминализации в отечественном законодательстве деяний, связанных с добычей и оборотом особо ценных растений и грибов, занесенных в Красную книгу РФ. Автором вносятся предложения по совершенствованию уголовного законодательства в области установления ответственности, предусмотренной ст. 2601 УК РФ.

В статье проанализированы новые понятия, введенные Федеральным законом от 5 декабря 2022 г. № 478-ФЗ, такие как пропаганда нетрадиционных сексуальных предпочтений, педофилии и смены пола. Сформулирована цель: разобраться в значении упомянутых категорий и их потенциальном влиянии на правоприменительную практику и судебно-экспертную деятельность. Значение перечисленных терминов прежде всего рассматривается исходя из социокультурного контекста. Показано, что оценка степени традиционности сексуальных предпочтений и гендерно вариативного поведения осуществляется исключительно в рамках конкретного общества на основе существующих в нем правил и норм; сообщается, что отношение международного и российского общества к данным явлениям качественно различается. Отдельное внимание уделено анализу пропаганды рассматриваемых явлений. Отмечено, что в российском обществе пропаганда не всегда правильно трактуется, нередко ее подменяют категориями «оправдание» и «призыв», имеющими иное значение. В частности, рассмотрена категория «пропаганда педофилии», подчеркнут противоречивый характер результата совместного употребления данных номинаций: при условии понимания педофилии как расстройства сексуального предпочтения ее пропаганда невозможна. Исходя из данного логического рассогласования сделан вывод о возможной необходимости внесения изменений в уголовное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательство. Предложено авторское определение трех рассматриваемых терминов; под пропагандой нетрадиционных сексуальных предпочтений, педофилии и смены пола автор статьи предлагается понимать убеждение массового адресата в правильности и целесообразности принятия соответствующих идей. Описаны возможности судебно-экспертной деятельности в контексте установления специальных признаков пропаганды рассматриваемых явлений, предложен трехэтапный алгоритм экспертного анализа: выявление основной темы спорного материала, авторского отношения и направленности на формирование у адресата готовности принять декларируемую автором точку зрения. Сформулирован общий вывод о том, что принятие закона о запрете пропаганды ЛГБТ требует дальнейшей совместной работы специалистов широкого профиля, направленной на поиск единого толкования нововведенных терминов, решение проблем клинико-диагностического и правового характера, разработку методического обеспечения правоприменительной и экспертной деятельности.

Одна из основных задач уголовно-процессуального законодательства, наряду с установлением порядка производства по уголовному делу, заключается в точном определении правового статуса и процессуальных возможностей субъектов уголовно-процессуальных отношений, т. е. установлении пределов их прав и обязанностей. В связи с этим необходимо особое внимание уделять характеристике субъектного состава уголовного судопроизводства через создание плана совершенствования их места, роли и процессуального статуса. Цель исследования заключается в анализе правовых проблем, имеющих отношение к реализации рядом участников уголовного судопроизводства своих процессуальных возможностей, и определении путей совершенствования субъектного состава уголовного досудебного производства. В статье рассматриваются вопросы, связанные с процессуальным положением следователя и его взаимодействием с процессуальным руководителем и прокурором. Особе внимание уделяется процессуальному статусу лица, в отношении которого производится проверка сообщения о преступлении, раскрывается проблема осуществления уголовного преследования при проверке сообщения о преступлении, исследуются роли и функции педагога и психолога. Кроме того, автор обосновывает идею расширения круга участников досудебных стадий. Методологическую основу работы составили положения общенаучного метода познания, такие как формальнологический, обобщение, анализ, описание, методы общей теории права, уголовного процесса, криминалистики, психологии, педагогики, логики и других наук. В результате были сделаны следующие выводы. При исследовании основных вопросов усовершенствования процессуального статуса участников досудебного производства автор предлагает учитывать следующие положения: распределение ведомственного процессуального контроля и прокурорского надзора в пользу последнего и создание единой формы предварительного расследования; вовлечение подозреваемого на стадии возбуждения уголовного дела; уточнение цели и роли участия в деле педагога и психолога; расширение субъектного состава за счет наделения индивидуальным процессуальным статусом заявителя.